1910

1910 год – Пикассо и Жорж Брак очень плодотворно развивают новое направление живописи, которое критики уже окрестили кубизмом. Работают параллельно, каждый в своей мастерской (Пикассо – в новой мастерской на бульваре Клиши и в старой, в Бато-Лавуар), но ежедневно встречаются, смотрят, что наработал другой, проводят долгие часы в упоенных обсуждениях. Они движутся удивительно в унисон, так что авторство картин иногда совершенно невозможно распознать. На лето каждый из них уезжает из Парижа, чтобы поработать на природе, осенью они обменяются своими самостоятельными наработками и с воодушевлением продолжат свое необычное сотворчество. Пикассо проведет лето 1910-го в Кадакесе, куда его с Фернандой позвал художник Рамон Пичот, их старый друг по Бато-Лавуар. Он живет здесь со своей женой, небезызвестной Жермен Гаргалло, бывшей возлюбленной Касагемаса, близкого друга Пикассо, который десятилетием ранее из-за нее застрелился (и погрузил тем самым Пикассо в депрессию голубого периода). Здесь же отдыхают близкий Пикассо по монмартровским временам Андре Дерен с подругой Алисой Принсе. (Пикантная подробность из жизни богемы – обе женщины, и Жермен, и Алиса, были в свое время любовницами Пикассо. Он как-то сострил, что ничто так не сближает друзей, как общие в прошлом женщины). Помимо веселого времяпрепровождения на море в компании друзей, Пикассо, как всегда, много работает. Он делает офорты к книге Макса Жакоба «Святой
Маторель» и постоянно эскизирует в стиле кубизма – из Кадакеса он привозит несколько неоконченных работ. Он приходит к идее полного отказа от фигуративности, хотя ее и так уже практически не осталось в его картинах. Если в Девушке с мандолиной и в Портрете Вильгельма Уде, которые он написал до Кадакеса, ещё вполне читаются фигуры персонажей, то в знаменитом Портрете Воллара, законченном по возвращении в Париж, осталось уже одно только лицо. Хотя и оно - всё еще относительно «реально». Воллар даже написан с портретным сходством. Но уже в осеннем Портрете Канвайлера Пикассо отказывается от какого бы то ни было сходства. Канвайлер ли это, мужчина ли это вообще, мы можем узнать только из названия полотна. Лицо персонажа вверху композиции – это уже не совсем лицо, а, скорее его символ. Внизу картины - другой символ, «руки» персонажа, сложенные, очевидно, на коленях. Разбирая цельную форму на элементы, так что она становится уже почти не читаемой, Пикассо, однако, оставляет некоторые намеки или, как он их называл, «атрибуты» - глаз, грудь, рука, прядь волос, гриф гитары, заводская труба - по которым зритель может воссоздать более-менее целостный образ реального персонажа, предмета или пейзажа. Уходить полностью в абстракцию – это никогда не было близко Пикассо. Преломляя реальность в призме своего видения, он всегда оставляет нам некоторую возможность идентифицировать реальный объект. © PicassoLive.ru