Фернанда Оливье

Фернанда Оливье была «профессиональной» натурщицей, когда Пикассо приехал в Париж и поселился на Монмартре, в общежитии художников Бато-Лавуар. А вернее, у нее не было никакой профессии, и иногда она подрабатывала, позируя художникам. И, конечно, время от времени завязывала с ними романы. Так произошло и с Пикассо. Он встретил ее около фонтанчика, где все местные брали воду, и был поражен ее красотой. Она была высокой, рыжеволосой и очень яркой, с такой же яркой доминантной манерой поведения. Естественно, что когда они стали жить вместе, когда он запер ее в своей мастерской, и уже никому, кроме него не дозволялось ее писать, она хотела бы видеть отражение своей красоты на его картинах. И, конечно, с Пикассо это было невозможно. Хотя начало их отношений и пришлось на конец голубого - начало розового периода его творчества, когда он ещё писал вполне фигуративные вещи, но все же Пикассо никогда, кроме ранних лет ученичества, не был художником-реалистом, и вообще он никогда не стремился писать «красиво». Так что
Фернанде пришлось привыкать к своим «портретам», на которых ее красота была страшно искажена. Особенно к концу розового периода и началу периода кубизма. Женщины, конечно, всегда вдохновляли Пикассо, но писал он их, исходя из внутренней логики развития своего творчества. На какой стиль выпадали отношения с той или иной женщиной, в таком стиле он ее и рисовал. Все Крестьянки Госола – написаны с Фернанды. И ей достался период Авиньонских девиц. Считается, что Девицы, так напугавшие художественную общественность – это в какой-то мере тоже она. И последовавшие протокубистские женщины – и Дама с веером, и Королева Изабо. От этого времени осталось множество рубленых кубистских Голов Фернанды, в том числе и скульптурных. Пикассо практически никогда не писал «с натуры», модель ему нужна была лишь как вдохновляющий момент. Он очень хорошо запоминал образы, у него была блестящая визуальная память, но писал он то, что видел внутренним зрением: «Я пишу не то, что вижу, а то, что знаю.» © PicassoLive.ru